– В Петербурге движение уличных театров зародилось недавно – у него есть обозримое прошлое, но это не десятки лет. Фестиваль уличных театров «Елагин парк» проходит восемь лет, то есть незадолго до основания фестиваля начали появляться организованные коллективы. Один из основателей петербургского движения уличных театров – театр «Странствующие куклы господина Пэжо». Когда здесь эта культура еще не была достаточно развита, театр ездил по Европе, выступал на фестивалях, много путешествовал и зарабатывал там, во-первых, имя, а во-вторых, большой опыт, потому что европейские фестивали уличных театров – это большая традиция.

Когда я впервые попала на «Елагин парк», меня поразило, что на улице можно сделать настоящее представление. Здесь совершенно другой посыл, формат, это очень захватило.

Тогда мы сделали спектакль «Аюшки-Вайфаюшки» и отъездили с ним два сезона: были на фестивале «Елагин парк», в Туле и даже в Витебске. Сейчас мы сделали хитрый ход: разделились на два театра, так как поняли, что существуем немного по-разному: одним хочется романтики и вдохновения, а другим – молодым ребятам – психодела. К тому же нас было очень много – 15 человек, для уличного театра это большой коллектив. Многие фестивали отказывали нам по причине того, что не могли нас привезти. Обычно в уличных театрах максимум 10 человек. В труппе немецкого театра «Антагон» сорок человек, но это и уровень совершенно другой.

Разделившись, мы смешно работаем и путешествуем. У нас была английская версия названия «BeZlim F Theatre» и русская «Беспредел». Ребята взяли себе русский вариант, а мы иностранный.

В названии «BeZlim F Theatre» есть тайный смысл, который доступен только математикам. Наш логотип – это математический предел. Получается, что предел функции театра стремится к бесконечности. Я даже советовалась с математиками, и они мне сказали: «Да, конечно, это читается!» Жаль, что расшифровать могут не все. Но все это в процессе развития, так как нашему «ответвлению» всего лишь несколько месяцев. Проект, с которым мы путешествуем сейчас, начали делать только в апреле, а премьера спектакля была на июльском фестивале в Витебске.

– Я связана с театром с 14 лет – сестра привела меня за руку в Театр драматических импровизаций. Он существует за счет студийного движения: набирается студия, растет, развивается. В определенный момент я из этого театра выпала, хотя всегда была безумная ностальгия. Первое время было даже сложно ходить в театр в качестве зрителя, потому что «Как же так? Я тут, а нужно быть там». К 17 годам я успела сыграть в трех спектаклях.

Вернулась в театр лишь в 2008 году. Это было Товарищество актеров «Мир», где я опять закончила студию. С тех пор играю в драматических спектаклях, причем разные роли: и комические, и драматические, и трагические, и детские. Мой первой ролью была Баба-Яга. Там можно было хулиганить по-всякому! Это же театр импровизационного существования на сцене, то есть тебя ограничивают только предлагаемые обстоятельства и текст пьесы, все остальное – твое проявление, настроение и понимание происходящего.

Позже поняла, что мне не хватает какого-то развития, хотелось узнать больше, поэтому пошла на курсы в частную театральную школу VINCI, а оттуда уже началась наша улично-театральная деятельность.

Нет такого понятия, как школа уличного театра. Каждый проявляет себя так, как может и хочет. Например, «Театр имени Которого» – это прекрасные музыканты, они проявляют себя через клоунаду и музыкальные номера. У каждого театра есть своя «фишечка», наша – это спектакли, которые интересны не только визуально, но и наполнены содержанием, смыслом.

Исследовать возможности человека всегда интересно. Например, хотим развивать ходули. Сейчас думаем над тем, чтобы работать в джамперах, потому что это дает больше динамики.

Если рассказываю сверстникам, что научилась стоять на ходулях в 47 лет, то они думают, что я немножечко с приветом. Вначале мне было очень страшно, потому что, если я упаду, мои осколки уже просто не соберут, я же антикварный элемент. На деле оказалось, что все не так – хочется больше и дальше. Я на ходулях стою немного, дебют был в Северодвинске ровно год назад. Тогда я впервые вышла на публику на ходулях, а сейчас я на них танцую вальс.

Это очень отличается от работы в драматическом театре, потому что там ты несешь посыл людям, которые осознанно приходят и концентрируется на действии. В уличном театре нет закрытого пространства, человек просто идет по улице и может за что-то зацепиться. Или не зацепиться. Поэтому фестивали и хороши: ты объявлен, человек выбрал и пришел посмотреть именно на тебя. Но он же может и уйти. И вот здесь важно занять его внимание.

– Номинально можно сказать, что я режиссер, так как должен быть кто-то ответственный. По природе своей я не диктатор. Намного интереснее, когда ты не диктуешь, а рождаешь в человеке какую-то мысль. К тому же я по профессии педагог, преподаю в Педагогическом колледже. Сказать, что в нашей команде только один режиссер, а мое слово – закон, нельзя, потому что я приношу идею, и мы в этюдном методе пробуем, как она ложится. Актер может принести свое, сказать: «У меня сейчас вот так». Мы это обрабатываем, трансформируем и пробуем зайти с разных сторон, чтобы все это хорошо работало на спектакль.

Мы вместе рождаем историю, но стараемся идти еще и от актера. Нужно, чтобы роль полностью рождалась и прорастала внутри человека. Чтобы то, что он несет зрителю, не было навязанными режиссером мыслями.

Аврора Петровна, одна из актрис нашего коллектива, например, практически самостоятельно простраивает свою роль. У нас нет режиссерского диктата. Нас всего пятеро (конечно, не пятеро, а шестеро, потому что звукорежиссера нельзя скидывать со счетов), поэтому я могу с каждым поговорить и понять, как человек чувствует и чего он хочет. Потому что даже в ходулях мы все разные: Ваня у нас ходит с закрытыми глазами по лестнице, носит на себе детей; Инна делает только первые шаги.

– Уличный театр – это особенная вещь, там нужна не только история, но и какой-то завлекающий зрителя момент. В театре «СоЛу» есть ходульное шествие «Карнавал солнца и луны», где мы все работали. Для того чтобы там работать эффективно, у нас проходили мастер-классы. Раз в неделю мы собирались и тренировались ходьбе на ходулях. Благодаря Ивану, единственному мужчине в нашей труппе, который выступал в роли тренера, мы очень далеко продвинулись. Сейчас на ходулях мы можем даже прыгать через скакалку: и вдвоем, и в одиночку. Поскольку у нас уже был определенный накопленный опыт, мы захотели его куда-то приложить. Захотелось, чтобы это было не просто шествие, а формат игры, чтобы ходули были частью образа. Мы поняли, что образ, который очень хорошо сочетается с ходулями, – это журавли.

Вначале появилась идея образа – мы будем делать журавлей, плюс в нашем спектакле есть земной персонаж – Аврора Петровна, которая ассоциируется с материальным меркантильным миром. Аврора Петровна единственный говорящий персонаж, поэтому у нее есть имя. У остальных героев имен нет, только между собой называем персонажа Вани Джонатаном, а птенца – Кукухой.

Затем появилась сказка о том, что птицы могут забыть, что такое небо, опуститься на землю и стать домашними курочками, а потом все-таки вспомнить, что они умеют летать и наоборот поднять человека в небо.

Когда образы были придуманы, нужны были костюмы. Мы не стали обращаться к профессиональным художникам, потому что все мы с ветром в кармане. Во время репетиции на дому у одного из участников коллектива рассматривали фотографии журавлей. Когда увидели индийского журавля, поняли, что это оно. Прекрасное создание. Его все путают с аистом, но он все-таки журавль. Родился прообраз.

Только когда мы сшили первого журавля, стали выяснять, что он может делать с этими крыльями, без рук. Мы надевали крылья по очереди, пытались понять, как летать. Репетиции проходят во дворе дома, где живет наш актер. Никто из местных жителей уже не удивляется! Когда немножечко созрели, мы просто вышли в ближайший сквер. Первый серьезный выход был в Ночь музеев в историческом парке. Там мы просто создавали атмосферу: летали, развлекали людей.

В Витебск мы привезли целый спектакль. Историю о том, что можно нырнуть в ведро с кормом и забыть, что ты птица, а потом все-таки вспомнить и даже научить летать Аврору Петровну. Мы сделали сказку.

– Мы делаем то, что нам нравится, а насколько хорошо мы это делаем, показывает публика. Собрали людей – значит получается. Это здорово работает, появляется азарт. В Витебске проходил Славянский базар, к нам постоянно подходили сфотографироваться, думая, что мы аисты, и молодые мамы, и молодые семьи. Это очень хороший показатель: ты не только удивляешь, но и приносишь радость, вызываешь восторг.

Планы у нас большие. Первый спектакль всегда такой командообразующий. Мы учимся, мы притираемся друг к другу. В перспективе мы хотим сделать свою студию, привлекать молодых актеров и развивать это направление.

На Культурном форуме, который проходит в Петербурге, я два года являюсь участником площадки «Уличный театр и цирк» В. И. Полунина. Это дает очень большой пласт знаний. В прошлом году секция Полунина была посвящена жонглированию. Казалось бы, где я и где жонглирование, а оказалось, что информация о работе с публикой очень полезна. В этом году секция была посвящена конкретно уличному театру, выступали интересные люди, проводились мастер-классы. Наше образование всегда проходит таким образом.

– У ходулистов много всяких опасностей вроде разлитой воды на кафеле. Есть еще маленькие дети, которые подлетают под ноги и хотят сфотографироваться. В Витебске, например, все три дня шел проливной дождь, но мы работали. Как-то мы с Ваней ездили в составе другого театра в Нарьян-Мар и оказались на льду. Еле выбрались, поэтому дождь – это еще ничего. Мы же уличный театр – будь готов к разным условиям.

Учитывая специфику нашей работы, всегда нужно быть очень аккуратными, тем не менее мы подписываемся на всякие сумасшедшие вещи. Мы играли в футбол на ходулях! Это было прекрасно. В Петербурге в конце июня проходила жонглерская конвенция, и Артур Шестаков, один из актеров театра «СоЛу», вел мастер-класс по ходьбе на ходулях, а затем предложил поиграть в футбол. Было безумно страшно, потому что играли на абсолютно гладком полу спортивного комплекса.

– Первое – это идея, которую мы несем. Второе – это команда, в которой должно быть полное взаимопонимание. В команде нет ни одного человека, у которого было бы плохое настроение на работе. Третье – это контакт со зрителем. В театре мне больше всего нравится взаимодействие, когда люди ловят контакт и у них рождается какой-то общий образ или мысль. Получается волшебство.

– Мы все очень открытые ребята. Интересно, когда мы все живем в одном общежитии, обмениваемся опытом, рождаем какие-то необыкновенные мысли. Удивительно, что в этом мире абсолютно нет «конкурсности». У фестивалей нет задачи выделить лучшего и дать за что-то приз. Иногда присуждаются рейтинги, но в основном, главный показатель успеха – это зритель.

Фестивали делаются для того, чтобы расшевелить жизнь в городе. Был замечательный случай, когда мы еще вместе с «Беспределом» поехали на День города Губкина. Вы знаете такой город? Вот и я не знала. Это город металлургов. Там огромный металлургический комбинат, вокруг которого вырос город. Ему всего 60 лет. Местные жители вообще не знали, что такое уличный театр. Это был такой безумный подарок для них!

Конкурировать и соревноваться нам не в чем. Мы все занимаемся общим делом – расширяем мир других людей. И на достигнутом останавливаться не собираемся.